На глазах Сяо Суня старый директор начал потихоньку закипать, однако заставил себя понизить голос и как можно спокойнее сказал:

– Северная часть Наньпинского проспекта всего в трёх километрах от места проведения конференции. Кажется, на прошлом собрании я дал чёткие указания: в этом месяце не должно быть никаких инцидентов, даже нелегальные ларьки у обочин велел убрать. И вот пожалуйста, убийство! Отличная работа, Лао [4] Ван! Надеюсь, ты не перетрудился.

– Но это случилось глубокой ночью.

– А надо было заранее усилить ночные патрули! Или ты ждал, что преступники после восьмичасового рабочего дня отправятся по кроваткам?

– Конечно-конечно, я не отрицаю… Но вы же знаете: в западной части Хуаши всегда бардак, там столько приезжих.

Последние пять минут директор Чжан изо всех сил сдерживался, но услышав очередную отговорку, понял, что его собеседник даже не думает раскаиваться, и окончательно вышел из себя.

– Какая на хер разница! – в привычной манере взревел он. – Разве не ты отвечаешь за западную часть? Чья это территория? Говоришь, всегда бардак? Так ты, мудила, куда смотришь?!

И Сяо Сунь, и руководитель районного управления на другом конце провода перепугались и притихли, как цикады зимой. Директор Чжан отпил из кружки, чтобы немного успокоиться, но нечаянно набрал полный рот листьев и тут же выплюнул всё обратно. Затем он вытянул указательный палец, напечатал на пыльной клавиатуре слово «удушение», и экран заполнили отчёты из внутренней сети.

Ранним утром в западной части Хуаши в глухом переулке был обнаружен труп мужчины со следами насильственной смерти. Новость попала в Интернет, но поначалу потерялась на фоне более интересных событий. И тут глава районного управления совершил ошибку: опасаясь выговора, он попытался замять дело, удалил посты и объявил, будто тело принадлежало бездомному, скончавшемуся по естественной причине.

Местная шпана, которая и обнаружила тело, немедленно отреагировала: выложила чёткие снимки в сеть. Фотографии и суматошная деятельность полиции разожгли любопытство жителей Яньчэна, в утренний час пик скучающих в метро и автобусах, – в итоге слухи разлетелись по всему городу и дошли даже до администрации.

Директор Чжан надел очки для чтения и открыл публикацию, набравшую перед удалением наибольшее число просмотров. Заголовок сразу привлекал к себе внимание: «В городе орудует банда душителей». Нажав на фото, старик поморщился: изображение трупа даже не потрудились зацензурить. Директор Чжан тихо выругался.

Он вспомнил, что в его почтенном возрасте нервничать вредно, и поглубже вдохнул.

– Такой талант пропадает впустую! – едва ли не ласково сказал он. – Тебе с твоим воображением стоило бы работать в рекламном агентстве!

– Во всём виноваты те щенки! Это же надо додуматься – фотографироваться с мертвецом! Какой цинизм! Босс, не переживайте, их уже взяли под стражу. Мы удаляем посты и фотографии, у нас точно всё под контролем!

Директор Чжан откинулся на спинку стула и потёр лоб:

– Сейчас нужно как можно скорее раскрыть дело и арестовать убийцу. Задерживайте любых подозрительных личностей. А удаление постов… Ты кто, системный администратор? Занимайся своей работой – расследованием! Убедись, что твои люди держат рот на замке. Чуть позже я пришлю к тебе ребят из городского управления для консультации. Ван Хунлян, если не управишься за неделю, можешь писать заявление по собственному!

Пропесочив подчинённого, директор Чжан повесил трубку. Сяо Сунь тотчас отставил пустую бутыль в сторону и достал маленький блокнот, приготовившись записывать указания начальника. И не зря.

– Созови группу уголовного розыска, – велел директор Чжан.

– Всю? – подняв голову, уточнил Сяо Сунь.

Директор Чжан ненадолго задумался и взглянул на монитор перед собой. Лицо трупа на фотографии жутко распухло, но ясно было, что принадлежит оно молодому человеку. Покойник, словно в изумлении, разинул рот и невидящим взглядом вперился в объектив.

– Найди Ло Вэньчжоу. Пусть соберёт своих и отправляется на место преступления, – пояснил директор Чжан. – Вряд ли дело сложное. Скажи ему, что к концу месяца я разберусь с этим старым хрычом Ван Хунляном. Он поймёт.

Сяо Сунь натянуто улыбнулся, и директор Чжан вопросительно посмотрел на него поверх очков.

– Ди… Директор Чжан, капитан Ло ещё не пришёл.

Приходить на работу вовремя Ло Вэньчжоу считал ниже своего достоинства. Если он не был на дежурстве, то появлялся в офисе в 08:30 и ни минутой ранее. В этот день его машина попала под ограничение номеров [5] , но капитану не хотелось толкаться в общественном транспорте, так что он откопал в подвале допотопный велосипед, по которому музей плакал, привёл его в порядок и порулил на работу.

Ло Вэньчжоу выглядел младше своего возраста, но манера держаться выдавала в нём зрелого мужчину. В ушах у него были наушники, а простая облегающая рубашка с закатанными до локтя рукавами подчёркивала рельефные мышцы. Даже на громоздком велосипеде он легко доставал ногами до земли. Покрепче вцепившись в руль, на левой стороне которого висел пакет с цзяньбинами [6] , а на правой – полдюжины коробочек с соевым молоком, Ло Вэньчжоу въехал в ворота городского управления.

У входа он увидел охранника, преградившего путь доставщице цветов.

– Вам сюда нельзя. Почему? Помилуйте, это управление общественной безопасности, а не гора Хуагошань! [7] Оставьте посылку у дежурного, там её проверят и зарегистрируют.

– Разве можно так с живыми цветами?! Они же завянут! – Девушка обернулась и указала пальцем на Ло Вэньчжоу: – Курьера с едой вы вон пускаете!

Охранник сразу не нашёлся с ответом, а Ло Вэньчжоу поднял голову и одарил девушку игривой улыбкой:

– Это потому что курьер невероятно талантлив и хорош собой.

Охранник вспомнил об имидже городских служб и бодро приветствовал:

– Доброе утро, капитан Ло.

– Привет! Ты уже завтракал? Если нет, угощайся. – Ло Вэньчжоу опустил вторую ногу на землю. – Красавица, для кого цветы? Давай я отнесу.

Девушка засмущалась и торопливо заглянула в открытку:

– М-м… господину Тао Жаню из группы уголовного розыска.

Ровно в половине девятого Ло Вэньчжоу вошёл в кабинет и бросил цветы на стол Тао Жаня:

– Ну ты.

Он не закончил фразу, потому что в него вцепился человек, посланный по его душу разъярённым директором, и поволок к выходу. Ло Вэньчжоу только успел наклониться к Тао Жаню и сказать:

– Дождись моего возвращения.

Все как по команде уставились на букет перед Тао Жанем – будто среди цветов могла прятаться бомба. Лан Цяо достала из ящика соседнего стола лупу и пару одноразовых перчаток и осторожно склонилась над посылкой. Она внимательно осмотрела букет, а затем взяла надушенный квадратик из крафтовой бумаги.

Ничуть не смущаясь, у всех на глазах она с серьёзным лицом развернула открытку и увидела написанные аккуратным почерком строки: «Ветер крепчает. Мои руки и ноги замёрзли, но на душе – тепло. Я не понимаю, почему в моём сердце столько нежности. Я всегда хочу быть рядом с тобой. Только так я смогу облегчить своё горе» [8] .

– Подпись «Фэй», – объявила Лан Цяо. – Кто это?

– Хватит, отдай! – Тао Жань вырвал открытку у неё из рук.

– Столько шума из-за подарка от девушки. Я уж думала, это капитан Ло решил публично признаться тебе в любви!

Сотрудники отдела с облегчением выдохнули. По кабинету пронёсся шёпот: «Во даёт! Ну, напугал…» Местная компания холостяков, разделив между собой принесённый Ло Вэньчжоу завтрак, дружно накинулась на Тао Жаня с упрёками:

– Заместитель Тао, и на кого ты нас променял? А ты подал прошение? Начальство одобрило?